Актриса архангельского драмтеатра Нина Няникова – о своей главной роли в «Грозе» по Островскому
26 ноября на сцене Архангельского театра драмы состоится еще одна премьера сезона. Главный режиссер театра Андрей Тимошенко взялся за классику – «Грозу» Островского. В постановке задействована практически вся труппа театра, придуманы оригинальные декорации, костюмы и музыкальное оформление.
Главную роль исполнит молодая актриса Нина Няникова. За несколько дней до премьеры она рассказала, как понимает свою героиню и почему не надо ее жалеть.
– Нина, сколько раз вы уже прочитали пьесу?
– Много раз. Но, наверное, меньше ста. У меня много текста, длинные монологи. Сложность в том, что героиня говорит не современным для нас языком, языком XIX века. А актер на сцене должен быть органичным, то есть, что бы он ни говорил и ни делал, должно быть как взаправду. В пьесе же Островского есть слова типа «ужотко»… Учила роль не сразу целиком, а постепенно, чтобы лучше понять текст и чтобы монологи не казались заученными.
– Читали ли вы «Грозу» в школе и помните ли свое первое впечатление?
– По-моему, читала. Запомнилось стандартное «луч света в темном царстве». Глубокомысленно в историю не погружалась. Ведь в школе как учителя трактуют, так и надо было говорить о пьесе. Полагалось жалеть Катерину, и я ее жалела.
– Вы тогда еще не знали, что будете актрисой?
– Я надеялась. Но точно не представляла, что буду играть Катерину. Все равно же всех актеров худо-бедно распределяют по амплуа. Вот кто-то может сыграть Анну Каренину, а кто-то не может. Если только не попадется режиссер, который решится на эксперимент и даст тебе такую роль. Но в основном делается так, чтобы у зрителя не было противоречия между внешностью актера и описаниями персонажей. Помню, что, когда училась в институте, педагог Татьяна Николаевна Куценко говорила: «Ну что, девочки, хотите играть Катерину?». Я хотела. «А не будешь ты играть Катерину, будешь играть Варвару!» – отвечала Татьяна Николаевна.
– По внешности вы, конечно, не очень походите на стереотипное представление о Катерине – русской девушке со светло-русыми волосами и ясными голубыми глазами.
– Я сама ее так представляла и никогда не думала, что на мою внешность и внутренность так ляжет Катерина. Но любая лирическая героиня – очень сильный характер. У Катерины нутро очень сильное, а для этого, я считаю, любая внешность подходит. Почему бы ей и не выглядеть так, как я?
– Вы учились на заочном актерском курсе Ярославского театрального института при Архангельском театре драмы, в прошлом году его окончили. Во время учебы появлялись в спектаклях в эпизодических ролях. Прорывом стал прошлый сезон, где вы сыграли двух типично лирических героинь: сначала Гелю в «Варшавской мелодии», а потом Соню Гурвич в «А зори здесь тихие…». В том спектакле я заметила, что у вас есть большой комедийный потенциал. Хотелось бы показать его ярче?
– Соня – она же не смешная, просто она вот такая отвлеченная, постоянно где-то портянки «сеет», очки у нее набекрень… Эти детали мы придумывали вместе с режиссером Ренатой Сотириади. Мне вообще нравится юмор, я бы очень хотела в каждой роли вот так юморить да шутить, но везде, наверное, нельзя. Если ты вместе с персонажем смеялся, то потом проще с ним и плакать. У зрителя ведь в этом спектакле есть всего 45 минут, чтобы каждую из девочек, которые очень разные, полюбить. И Геля в «Варшавской мелодии» тоже юморная. Любая героиня – она всегда характер, а через юмор его показать проще. Думаю, и у Катерины есть чувство юмора.
– Разве?
– Почему нет? Я все время думаю: вот придут школьники на спектакль. Они посмотрят на Катерину, станут ее жалеть, а ее окружение – осуждать. Но поймут ли, за что? Я плохо знаю современных школьников, не представляю, что у них на уме, говорю так, себя вспоминая. Она должна быть живой женщиной, надо показать, что она и шутить умеет, и плакать.
– Как вы получили роль Катерины и как к ней готовились?
– Андрею Николаевичу (Тимошенко, главный режиссер театра – прим. ред.) понравилось, как я сыграла Гелю, и он решил, что я должна играть Катерину. Летом прочитала книгу Юрия Альшица «45 вопросов к роли». Он рассказывает, что есть горизонталь роли, то есть взаимоотношения с другими персонажами, диалоги, но есть и вертикаль – посыл персонажа наверх, к Богу. И предлагает, работая над этой вертикалью, отыскивать в тексте слова-понятия, например «любовь», «смерть», «грех», «Бог». Они показывают, какими категориями мыслит персонаж. Очень интересно получается. Я привыкла к тому, что смерть – это что-то плохое. Но в голове Катерины это понятие слишком близко стоит с любовью, жизнью, радостью. И когда она говорит, что скоро умрет, для нее это значит, что она начнет жизнь снова.
– Какой реакции ждете от зрителей?
– Мне хочется их убедить в том, что Катерина действительно очень сильно боится согрешить, что она не притворяется в своей богобоязненности. У нее есть связь с Тихоном, она ведь просит его не уезжать. Если бы муж с ней остался, я думаю, она действительно забыла бы Бориса, любила бы Тихона и вообще события развивались бы по-другому. Но муж уезжает, она остается с маменькой, которая ее поедом ест. И когда Тихон вернется другим, изменившимся, настроенный жить с Катериной, а она уже ему изменила… Это грешно и стыдно не только перед Богом, но и перед людьми. Ужасно грязно она себя ощущает в этот момент, хотя ничего грязного не сделала, лишь Бориса полюбила. При этом никто из жителей городка ей не помог, не протянул руку, все только говорят о праведности. Почему она не имеет права быть счастливой? В моем понимании она живет, а остальные – нет. У Зинаиды Гиппиус есть стихотворение про то, что грех – это именно полубогобоязнь, полулюбовь. Тут, мне кажется, Катерина верит в Бога, грешит и любит на полную катушку одновременно.
– И в итоге бросается с обрыва в Волгу. Как вы оцениваете ее поступок?
– За нее радоваться надо! Она же получила все, что хотела: любила, натерпелась за свою любовь и осталась чистой перед Богом. Катерина в финале обретает покой. Поэтому за что ее жалеть? Она – единственный человек, который из этого Калинова вырвался. Я жду, что зрители поймут ее, примут и простят. Порадуются за то, что человек так жил, а может быть, даже и позавидуют, потому что не всем дано так горячо любить и верить. Все мы в основном тоже полулюбим, полуверим. Пусть ее жизнь закончилась так трагически, но, по крайней мере, это не стыдно назвать жизнью.
– «Гроза» – классика, все знают сюжет, вы будете в центре внимания. Чувствуете ответственность момента?
– Сначала очень переживала. Потом в процессе работы об этом забыла, потому что у меня такие талантливые партнеры и очень много других сцен, помимо тех, где участвует Катерина. Кабанова, например, тоже ведущий персонаж, ее замечательно играет Гульсина Гусева. Думаю, не Катерина занимает в спектакле центральное место, а конфликт. Поэтому мне не кажется, что все на мне акцентировано.
– Но есть ощущение, что эта роль станет знаковой в вашей карьере?
– Для меня главное себя в этом не потерять и со своими проблемами разобраться. Я до сих пор так и не определилась, для чего мне нужен театр. Когда шла учиться, думала, что буду для зрителей играть: стою такая на сцене в белом платье и плачу, и все зрители тоже плачут… Такие сны мне снились. А сейчас, после института, я поняла, что быть актером – тяжелый труд. Надо же из своего нутра доставать какие-то проблемы. Когда актеры плачут на сцене – это же они по-настоящему плачут, они свой организм так настроили, чтобы он был по-особенному восприимчив, чтобы любое слово сразу внутри тебя задевало. Не бывает так, что Катерине больно, а я на сцене стою и отдыхаю. Мне тоже больно. Хочется быть честной в этом спектакле. Думаю о том, как мне это сейчас пережить и не свихнуться.
– А какие роли вообще хотелось бы в будущем сыграть?
– Хочется все попробовать: и драматические, и юмористические роли. Расширять свой диапазон актерский и человеческий. Может быть, повезет сыграть Катрин в спектакле «Мамаша Кураж и ее дети». Очень хотела бы сыграть Олесю из Куприна, даже не знаю, почему, но очень она мне нравится. Да много чего хочется: и Сонечку Мармеладову, и Маргариту… Но пока страшно об этом думать. Сначала надо с Катериной справиться.
Мария ГАВРИЛОВА, фото Анастасия ОНУЧИНА